Станислав Тарасов, 28 февраля 2018, 11:32 — REGNUM
Баку продолжает удивлять. Еще совсем недавно президент Азербайджана Ильхам Алиев говорил о исторических правах азербайджанского народа на армянские земли, что вызвало негативную реакцию во многих странах. Было очевидно, что таким образом наносится удар по переговорному процессу по урегулированию нагорно-карабахского конфликта. На это отреагировали страны-сопредседатели Минской группы ОБСЕ — Россия и Франция. На днях выступили и США. Вашингтон призвал конфликтующие стороны «воздерживаться от заявлений, которые накаляют обстановку, уважать достигнутые соглашения на саммите в Женеве в 2017 году об активизации переговорного процесса и предпринять дополнительные шаги для снижения напряженности на линии соприкосновения».
Подобного типа заявлений и раньше было достаточно, но они «привязывались» к различным острым сюжетам, в основном связанным с ситуацией на линии фронта. Вот почему среди многих политиков и экспертов во время известного выступления Алиева появились подозрения, что президент пошел ва-банк, кардинально меняя вектор в сторону конфронтации. Однако вдруг глава МИД Азербайджана Эльмар Мамедъяров, выступая на полях 37-й сессии Совета ООН по правам человека в Женеве, заявил, что «Баку не исключает проведения встречи президентов Азербайджана и Армении по Нагорному Карабаху после выборов в обоих государствах». Напомним, что выборы президента в Армении пройдут в марте, а в Азербайджане 11 апреля. Далее Мамедъяров сказал следующее:
«Когда мы в последний раз говорили с сопредседателями, мы учли предвыборные настроения в Армении и Азербайджане и договорились вернуться, как только завершится этот эмоциональный фон с выборами, к тому, чтобы продолжить обсуждение. Есть интересные идеи и наработки, которые уже были обговорены на встрече между министрами в Кракове и до этого в Вене. Так что мы полны энтузиазма и желания активно продолжать переговорный процесс, к чему нас призывают сопредседатели, говоря об интенсификации переговоров. Пока дипломаты не устали, надо еще больше интенсифицировать этот процесс, потому что все знают, по какому пути надо идти, чтобы войска вернулись в казармы, люди вернулись в свои дома и воцарился мир. Мы хотим добиться решения всех проблем через сотрудничество, и, таким образом, мы бы сдвинули этот неприятный процесс с места».
В ответ секретарь Социал-демократической партии Азербайджана Самед Ализаде, выступая в Барселоне на заседании Совета Социнтерна, фактически дезавуировал Мамедъярова. Он заявил, что «Минская группа не заинтересована в урегулировании нагорно-карабахского конфликта», что «этот конфликт необходимо снова вернуть в ведение ООН и добиться введения санкций против Армении». При этом он сравнил МГ ОБСЕ с «туристической компанией», сказав, что «страны-сопредседатели не стесняются открыто поддерживать агрессора», хотя «Азербайджан готов к переговорам и миру». Но «о чем говорить со стороной, которая изначально категорично заявляет, что никаких уступок по Карабаху не будет»?
А до того министр обороны Азербайджана Закир Гасанов, встречаясь в Баку со спецпосланником Евросоюза на Южном Кавказе Тойво Клааром, подчеркивал, что «переговорный процесс по-прежнему безрезультатен» и «вместо того, чтобы заниматься расследованием следствий карабахского конфликта, было бы лучше, если международные структуры, приложив все усилия для его полного решения, занялись бы коренным устранением причин его возникновения». Наконец, историю закольцевал помощник президента Азербайджана Али Гасанов, выступая на съезде Европейского конгресса азербайджанцев: «У Азербайджана самая боеспособная и в военно-техническом плане совершенная армия в регионе. Азербайджан ежегодно тратит на обеспечение своей безопасности 3−4 миллиарда долларов. И наше государство доказало в период апрельской войны свою мощь. Если нам не помешают, то мы за неделю, максимум месяц можем освободить все оккупированные территории».
Сразу возникает первый вопрос: а кто же мешает Баку? Оказывается, по Гасанову, «Азербайджану и азербайджанцам в Европе противостоит мощная армянская диаспора с разветвленной сетью и центрами в Брюсселе, Лондоне, Париже». По его словам, «они очень сильны, у них очень сильные и тесные связи с европейской элитой, и это в большей степени неравный бой». И второй вопрос: что же конкретно собирается делать Азербайджан — вести переговоры при посредничестве Минской группы или все же воевать? Ведь по всем политологическим канонам процитированные противоречивые заявления азербайджанских высокопоставленных чиновников являются признаками борьбы в высших эшелонах власти Азербайджана, которая приобретает внутривидовый характер.
В эпицентре этой борьбы — Нагорный Карабах, проблему с которым решить Алиеву не удается. Президенту, похоже, приходится лавировать между условной партией сторонников политико-дипломатического урегулирования конфликта и партией силовиков, считающей, что только война расставит все точки над «i». Правда, находящиеся в политической эмиграции некоторые азербайджанские деятели иначе оценивают ситуацию. Так, пребывающий в Голландии правозащитник и историк Ариф Юнусов считает, что «президентские выборы в Армении и Азербайджане давно не влияют на переговорный процесс, где с 2006 года все уже давно расписано и обсуждено, и надо только добиться, чтобы известные Мадридские принципы наконец-таки были приняты сторонами и начался этап их реализации».
По его словам, «в обозримом будущем эти принципы не будут приняты по многим объективным и субъективным причинам». Под субъективными имеется в виду «стремление Алиева с кланом Пашаевых избавиться от команды Рамиза Мехтиева, тесно сотрудничающей с Москвой». В Азербайджане с первых месяцев прихода к власти Ильхама Алиева в 2003 году возникла напряженность между ним, семьей его супруги (клан Пашаевых, как у нас говорят) и старой командой его отца, — говорит Юнусов. — Проблема Ильхама в том, что отец привел его к власти, но исходил из того, что годами подготовленная и выпестованная им команда будет опорой и его сыну. Однако Ильхам, но еще больше его супруга, так не считали. Они не воспринимали команду Гейдара Алиева «своей», ведь те были для них провинциалами. А те, в свою очередь, не воспринимали этих на дух. Ведь команда Гейдара сплошь состояла из выходцев из Нахчевана и Армении, а клановая и региональная ментальность были для них главным».
Из этого следует, что в отношении перспектив урегулирования нагорно-карабахского конфликта ведется борьба между «нахичеванской» группировкой и группой Пашаевых, которую еще часто называют «европейскими младотурками». Когда президент Алиев выступил с известным заявлением относительно армянских земель, это стало как бы сигналом нахичеванской группе. Когда Мамедъяров говорит о необходимости возобновления переговорного процесса по урегулированию нагорно-карабахского конфликта — это результат действий «европейских младотурок». Проблема усугубляется еще и тем обстоятельством, что оппозиция в республике подавлена и очень слаба. Как в свое время заявлял глава Центра политических инноваций и технологий (ЦПИТ) Мубариз Ахмедоглу, «Азербайджан нуждается в светской, демократической и образованной оппозиции, которая что-то может предложить обществу, а не просто так проводить митинги и акции протеста».
Но такой оппозиции европейского типа нет, а вакуум, как констатируют азербайджанские социологи, заполняют различные религиозные течения, которые рано или поздно станут открыто обозначать свои интересы и цели. Близкое окружение Алиева, похоже, начало понимать, что предстоящие выборы могут быть чреваты непредвиденными сюрпризами. Напомним, что в 2014 году именно США подвергли резкой критике избирательную кампанию Алиева, открыто намекая на проблемы с легитимностью его власти. Как будет на сей раз? Посмотрим. Однако видно, что отсюда начало дипломатического отступления, пусть, конечно, и тактического уровня. Сейчас президенту Алиеву не до Нагорного Карабаха.
